27 января, 2013

В НАЧАЛЕ ПУТИ

Виталий ЛЕГЧИЛИН

Виталий Михайлович Легчилин родился в 1921 г. В Советской Армии с 1939 г. служил два года срочную службу, участник Великой Отечественной войны. Окончил Военно-политическую академию (1949 г.), Военную академию Генерального штаба (1960 г.). Прошел должности секретаря комитета ВЛКСМ полка, парторга разведдивизиона, помощника по комсомольской работе начальника политотдела бригады, дивизии, армии, округа ПВО, был начальником политотдела дивизии, первым заместителем начальника политотдела 10-й отдельной армии ПВО, начальником политотдела полигона Капустин Яр, отдела политуправления Войск ПВО, старшим советником при начальнике Центрального политуправления РВС Республики Куба, начальником политотдела НИИ. Награжден четырьмя орденами и многими медалями СССР и Кубы. Генерал-майор.

В мае 1958 года после учебы на ВАК при академии мне предложили должность первого заместителя начальника политотдела Северной армии ПВО.

Предложение интересное: армия только формировалась, что давало простор для творческой работы, к тому же работать придется в новых географических и климатических условиях, которые существенно отличаются от Закавказья с его зноем и ветрами, а новизна всегда интересна.

Но было и немало сомнений. Главное, как перенесет такое резкое изменение климата жена, всю жизнь прожившая в Баку, и пятилетний сын. Однако интерес к большей по объему работе и к тому же в необычных условиях пересилили сомнения. Уже в июле вместе с семьей я был в Архангельске. Город произвел двойственное впечатление: набережная, проспект Виноградова и, отчасти, район Соломбала мало чем отличались от других областных центров. Зато за ними все подтверждало определение «доска» с половодьем деревянных домиков, многие из которых находились в аварийном состоянии, дощатыми улицами и тротуарами, почти полным отсутствием зелени. В одном из таких ветхих домиков находилось офицерское общежитие, в котором меня разместили вместе с семьей. После благоустроенной Бакинской квартиры условия оказались далеко не блестящими. Но переживать было некогда, надо было приступать к работе. А ее оказалось немало: политотдел армии был укомплектован не полностью. Руководство армии было сформировано. Уже приступили к работе командующий генерал-лейтенант авиации Н.Т. Петрухин, член военного совета – начальник политотдела полковник С.К. Топорков, первый заместитель командующего генерал-майор Г.С. Боровский, начальник штаба полковник Н.Д. Скорняков.

При представлении командующий и его заместители ознакомили меня с особенностями и теми задачами, которые предстояло решать в самом начале и в будущем. Это позволило быстро войти в курс дела. Кстати, со всеми у меня сложились хорошие доверительные отношения, за исключением, пожалуй, моего непосредственного начальника из-за сложности и противоречивости его характера. Более подробно о состоянии партийно-политической работы, структуры политорганов и кадрах политработников меня познакомили и.о. заместителя начальника политотдела полковник М.В. Колчин и начальник отделения кадров В.И. Калининский. Но все это носило чисто теоретический характер. Поэтому для знакомства с положением дел на местах я попросил включить меня в группу офицеров управления армии, вылетающую на Новую Землю. Без особых приключений мы прибыли в Рогачево и приступили к работе. А она была не совсем обычной. Новая Земля была в это время действующим атомным полигоном и недалеко от аэродрома располагалась площадка с техникой, участвовавшей в испытаниях, в том числе и самолеты, пролетавшие через атомное облако. Не думая о последствиях, мы бродили по площадке, трогали руками технику.

Работая в частях, я столкнулся и с некоторыми непонятными сюрпризами. До меня не доходило, почему еще новые казармы перекошены (а это «шутки» вечной мерзлоты), почему солдат РТВ служит 2 года, а солдат авиачасти – 3 года. Но до конца разобраться в этих и других вещах во время данной командировки я так и не сумел, так как меня отозвали в связи с отъездом моего начальника в отпуск.

В его отсутствие мне, естественно, приходилось часто общаться для решения различных вопросов с командующим армией генералом Н.Т. Петрухиным, в том числе летать в командировки. Одной из них была в Заполярье, в корпус ПВО, где я впервые встретился с командиром корпуса генералом Н.Д. Носовым и начальником политотдела полковником И.В. Макеровым, командирами и политработниками частей, расположенных в Мурманске, Североморске и других гарнизонах. В своем подавляющем большинстве это были зрелые руководители, имеющие опыт работы на Севере. Во многом их отличала свойственная северянам доброта и порядочность в отношении к людям, отзывчивость и готовность всегда прийти на помощь. Мое мнение совпало и с оценкой командующего, который считал, что положение в корпусе и его частях не вызывает беспокойства, а их руководители соответствуют своему назначению. Эта, а затем многие последующие совместные командировки сблизили меня с Николаем Трофимовичем, что облегчало решение любых вопросов. Неожиданно для меня решился квартирный вопрос. Узнав, что моя семья живет в общежитии, командующий выделил мне двухкомнатную благоустроенную квартиру в каменном доме возле штаба армии. В то же время возле штаба началось строительство многоквартирного каменного дома, что со временем позволило несколько разрядить жилищную проблему для офицеров управления армии.

Укрепив свои тылы, я продолжал трудиться с еще большим напряжением. Этому во многом способствовала сплоченная работа политотдела, ядро которого, помимо уже упомянутых М.В. Колчина и В.И. Калининского, составляли Н.П. Куценко, В.А. Винокуров, В.И. Лунев, И.П. Недбайло, А.П. Дьяченко, В.Ю. Шорохов, М.М. Соловьев, И.Е. Харченко, Е.А. Смирнов, Ю.П. Петров, В.Г. Никулин. Свои задачи политотдел решал в тесном взаимодействии с офицерами родов войск, коллективы которых возглавляли генерал Двырник, полковники В.И. Попов, Г.П. Слинько, Г.А. Овсянников, Г.А. Коган, С.М. Бобылев, С.А. Калоев, И.И. Воробьев.

Что характерно было для северян? Выполняя добросовестно свои обязанности, они, несмотря на трудности службы, не пытались объяснить свои промахи природными условиями. В этом мы убедились при знакомстве с жизнью радиотехнических подразделений, расположенных изолированными гарнизонами на Новой Земле. В июле 1959 года группа в составе генерала Г.С. Боровского, полковников Г.А. Овсянникова, Г.А. Когана с моим участием обходила эти подразделения вплоть до Мыса Желания на специально выделенном командованием Северного флота эсминце. По графику мы ночь шли (термин моряков), а днем работали в подразделениях. Истосковавшись по новым лицам, солдаты, сержанты, офицеры встречали нас с такой радостью, как будто мы не контролеры, а самые желанные гости. Каждому из нас в течение двенадцати часов приходилось несколько раз выступать перед различными категориями военнослужащих, отвечать на самые невероятные вопросы, но ни разу мы не слышали нытья, жалоб на трудности службы и быта. Таков был моральный дух людей, их ответственность за выполнение боевых задач. А ведь служба на Севере, тем более в малом гарнизоне, куда всего раз в год завозят пополнение, продукты, обмундирование и даже почту, таит много тягот и лишений, а порой и неожиданных сюрпризов.

В этом я убеждался не раз. Однажды мы вместе с генералом Н.Т. Петрухиным оказались в очередной командировке на Новой Земле. После ее окончания он, чтобы не проходить процедуру пропуска через КПП, решил лететь напрямую с Рогачево в Архангельск. Метеорологи предупреждали, что погода по пути полета сложная. Но думали, что проскочим. Подлетаем к Талагам – аэродром закрыт, долетели до Васьково – там тоже туман, повернули на Плесецкую – густая пурга, далее на Петрозаводск – погода та же. Остался Мончегорск – на больше горючего не хватало. Но командир дислоцированного там полка заявил, что по погодным условиям принять нас не может. Тогда командующий, обругав его по-русски, потребовал включить посадочные огни – «не падать же нам без горючего!». И ведь с трудом, но сели. Нужно отдать должное спокойствию, мастерству, да и мужеству экипажа, который не дрогнул в этих условиях.

Бывали и другие курьезные случаи. В декабре 1958 года мне надо было лететь на партконференцию дивизии в Амдерму. Начиная со вторника по пятницу, добросовестно ездил в Талаги, где до вечера ожидал вылета. Но погоды не было. Мне подсказали, что при таких условиях могут выпустить только самолет полярной авиации. Не раздумывая, я бросился на аэродром ГВФ. Там сразу же обратился к начальнику аэропорта с вопросом, есть ли борт на Амдерму. Да, ответил он, летит самолет на Диксон, но договариваться надо с его командиром. Им оказался сравнительно молодой летчик. Спрашиваю, возьмут ли меня до Амдермы? И получаю невозмутимый ответ: «если не боишься, полетим, но взлет будет трудным – везем дизель на Диксон и самолет перегружен. Однако, когда выработаем горючее, в Амдерме сядем нормально».

Делать было нечего, решил лететь. Самолет был грузовым и не утепленным. Вскоре после взлета стал замерзать. Поэтому открыл дверь кабины и попросил подтопить. Мне ответили, что весь север не натопишь, лучше заходи к нам. Я зашел и оторопел: включив автопилот, экипаж завтракал. При этом, опустошив одну бутылку коньяка, принялся за вторую. Естественно, я возмутился, ведь это же нарушение правил полета. В ответ услышал, что в полярной авиации свои порядки и если соблюдать ваши армейские правила, мы никуда не улетим, а нам надо работать. Лучше выпей коньяка, согрейся и не бойся – довезем». Действительно, долетели и благополучно приземлились. Мне осталось только поблагодарить экипаж.

Конечно, можно осудить их поведение в полете. Но для того, чтобы иметь для этого право, надо, как говорится, самому побывать в их одежке. Потом я узнал, что у транспортников железный закон – ни перед полетом, ни в полете один никогда не дотронется до рюмки – своеобразное дежурство – подстраховка. Но это, как говорится, их проблемы. Я же в этот раз откровенно восхищался мастерством и мужеством пилотов.

На партконференцию я попал вовремя. Вплотную познакомился с командиром дивизии Героем Советского Союза полковником Л.А. Говорухиным и начальником политотдела подполковником А.М. Мирошниковым. Это были руководители, которые сумели в труднейших условиях мобилизовать подчиненных на выполнение боевых задач и, несмотря на снежные бесконечные бури, обеспечить боеготовность частей.

Деловой тон конференции, зрелые выступления делегатов укрепили мое высокое мнение о состоянии дел.

Ответственно выполняли свой служебный долг командир Васьковской дивизии герой обороны Ленинграда Герой Советского Союза полковник Д.М. Татаренко, начальник политотдела подполковник Я.А. Котляров.

Трудно переоценить роль политорганов, партработников, партийных и комсомольских организаций, которые, постоянно работая с людьми, воспитывали в них подлинный патриотизм. Но основная тяжесть работы непосредственно с людьми ложилась на замполитов рот, батальонов, дивизионов, эскадрильей и, в первую очередь, на рядовых коммунистов и комсомольцев. Это они вносили неоценимый вклад в поддержание высокой боевой готовности соединений, частей и подразделений.

Нельзя не отметить значимую роль штабов в решении боевых задач, совершенствовании группировки войск и способов из боевого применения, повышении боевой и мобилизационной готовности.

Никогда не забуду, как ценой общих усилий был подготовлен и поставлен на боевое дежурство зенитный ракетный полк, только что передислоцированный из Одесского военного округа для прикрытия ракетного полигона Плесецк. Вместе с генералом Г.С. Боровским мы видели, как четко была поставлена работа всего коллектива. Хорошими организаторами себя проявили командир полка В.М. Мелехов, начальник штаба Л.Ф. Якушев, начальник политотдела В.В. Храмов, главный инженер Н.А. Босецкий.

Хочу помянуть добрым словом личный состав тыла армии, возглавляемого полковником С.М. Бобылевым. Постороннему человеку трудно представить сколько сил и энергии надо потратить, чтобы своевременно, без сбоев обеспечить многочисленные гарнизоны армии, расположенные в местах, куда можно только долететь или один раз в год попасть на пароходе в период навигации. Их снабжение, в том числе обеспечение семей офицеров через сеть магазинов военторга, велось без сбоев. Осуществлялось медицинское обслуживание личного состава и членов семей военнослужащих службой, которую возглавлял полковник С.А. Калоев, финансовое обеспечение – службой, которой руководил подполковник А.А. Щербаков.

Архангельск, как и другие города Севера и Заполярья, жил активной культурной жизнью. В городе действовал драматический театр, Северный хор, многочисленные коллективы художественной самодеятельности, сеть дворцов культуры и библиотек. Особенно активно занимался организацией досуга офицеров и их семей гарнизонный дом офицеров. Он был самим влиятельным культурным центром города. Здесь ключом била самодеятельность самых разных жанров, регулярно проводились вечера отдыха и танцев, тематические вечера, художественные выставки, обсуждение книг и обзоры журналов.

Летом 1959 года между штабом и двумя домами, в которых жили офицеры и их семьи, фактически на болоте был оборудован спортивный городок с сетью разнообразных спортплощадок и теннисный корт. Все было сделано руками офицеров и их семей.

Нельзя не отметить вклада в общественную и культурную жизнь войск армейской газеты «Часовой Севера». Возглавляемая опытным журналистом подполковником Н.А. Нехорошевым, она не только информировала своих читателей о политических событиях в стране и жизни войск, но сообщала и о культурной жизни, часто выступала инициатором многих полезных начинаний, вела поэтическую и сатирическую страницы. За короткий срок газета приобрела авторитет среди всех категорий военнослужащих и их семей. Своей боевитостью и активностью она внесла весомый вклад в дело повышения боевой готовности войск армии.

Все, о чем речь шла выше, было бы невозможно без участия местных органов власти. В частности, будучи членом Военного Совета армии и фронтовиком, первый секретарь обкома Логинов активно вникал в ее жизнь и нужды, оперативно решал вопросы, связанные с жизнью и бытом личного состава.

Одновременно принимались меры по привлечению широкого круга военнослужащих к участию в общественной жизни города и области. Многие из руководителей управления армии, соединений и частей были избраны в состав руководящих партийных органов и органов местной государственной власти. Я был избран членом бюро горкома партии. Все это во многом облегчало решение вопросов размещения и обеспечения войск армии, особенно разбросанных по всему Северу радиотехнических подразделений.

На Севере резко ощущался дефицит кадров. Бюро горкома партии обязало меня помочь местным органам в привлечении на стройки военнослужащих, увольняемых в запас. В тесном взаимодействии с местными органами власти мы принимали меры по привлечению для работы на Севере солдат и сержантов, увольняемых в запас. Большую помощь в этом оказал полковник М.В. Колчин, который после увольнения в запас получил приличную чиновничью должность, пошел работать по своей до армейской специальности на строительство моста через Северную Двину. Работающие на стройке молодые ребята просто боготворили его, а вскоре избрали парторгом.

Приходилось выполнять и другие поручения бюро, связанные с работой в трудовых коллективах, организацией патриотической работы в школах и т.п.

Так в трудах и заботах незаметно промелькнули два года. И вдруг неожиданно мне предложили поехать на учебу в Академию Генерального штаба. Жаль было расставаться с интересной работой, коллективом и товарищами по службе, с севером и северянами.

Дипломную работу в академии я написал на тему: «Особенности противовоздушной обороны в условиях Крайнего Севера, Заполярья и Арктики» и получил при ее защите отличную оценку.

В заключение хочу сказать, что годы службы на Севере в Краснознаменной десятой стали для большинства из нас базисом военной, политической и профессиональной зрелости.